POV. Александра
– Тебя опять тошнит? – губы мамы сложились в тонкую линию, а глаза наполнились какой-то невыразимой болью.
– Нет… Только утром немного… Похоже организм так реагирует на стресс… Надо начать новый курс имунномодуляторов. Последние недели чувствую себя ужасно…
– Дочка, тебе надо сходить на приём к гинекологу! – женщина тяжело вздохнула, когда мои брови полетели вверх.
– Ты беременна, Алекса… Вот зачем! Все признаки на лицо: ежедневная тошнота, слабость, сонливость, воротит от многих запахов, и совсем нет аппетита…
– Чтооо?.. Не может быть! Мы всегда… Ой… черт… – сглотнула, ощущая, как паника начинает волнами разливаться по телу. – Мама…
– Да, девочка моя… Только скажи… Он что, принуждал тебя?! – в глазах матери вспыхнуло отчаяние, я положила свою ладонь на её руку, и уверенно сказала.
– Ты повторяешь мою судьбу, дочка! Что же нам со всем этим делать? Вот бы Сэм был жив, он бы придумал способ… А так…
– Мама, я просто не знаю… Как же так могло выйти… – я замолчала и пауза затянулась на несколько минут. Только тут до меня дошло, что «женских дней» не было уже около двух месяцев…
– Что ты будешь делать, Лекси? – повторила она нерешительно.
– Если это правда… я не смогу сделать аборт! – опустила взгляд в нетронутую тарелку с супом, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.
POV. Александра
Восемь месяцев спустя
«Когда же весь этот ад закончится, и нас отпустят домой?!» – то и дело всплывало в мозгу, после очередных обследований и анализов.
Две недели назад я стала мамой, и это событие полностью перевернуло мою жизнь с ног на голову. Больше не существовало меня, теперь были только МЫ с моим ненаглядным малышом.
Крепко прижимала сына к груди, открывая глаза по десять раз за ночь, постоянно проверяя, дышит ли, не попало ли одеяло на личико, сухой или мокрый… Вдыхала его молочный запах, щекотала пухлые щеки, нежно гладила пяточки…
Я не планировала этого ребенка, но природа взяла своё, и материнский инстинкт просто захлестнул меня. Иногда просыпалась, подолгу всматриваясь в его крошечное личико. Лежала со странной улыбкой на губах, упиваясь этой новой абсолютной любовью, заполнившей до краев всё моё существо.
Вот только всё осложнялось тем, что доктора никак не хотели нас выписывать.
«Еще один день, и ещё, и ещё парочку…» – и вот пошла третья неделя нашего совместного пребывания в роддоме. Учитывая, что большую часть беременности я находилась на сохранении из-за постоянной угрозы, эти однотонные белесые стены вызывали в душе уже одно единственное желание – выть в голос!
К счастью, малыш почти сразу взял грудь и большую часть времени сладко посапывал. Он, как и большинство младенцев, появился на свет с небесно голубыми глазами, цвета спокойных лазурных вод, но я видела, как радужка его глаза постепенно приобретает сероватый оттенок…
Самый аппетитный на свете младенец, которого постоянно хотелось нюхать и зацеловывать. Врачи поражались его спокойствию: даже во время различных процедур и обследований сын не плакал, просто задумчиво созерцал мир, глазами маленького мудреца.
Сердце сжималось от их невероятного сходства с Себастьяном. Сын всегда будет напоминать мне о его отце.
Мы больше ни разу не виделись и не общались с того раза. Разумеется, я не ездила к нему в больницу, а он больше и не объявлялся.
После известия о беременности, я взяла «академ» в университете и полностью сосредоточилась на своем здоровье. Учитывая все особенности моего организма, а еще наследственность, врачи предупредили, что не дают никаких гарантий. Поэтому я практически не выходила из дома. Ездила только на обследования в госпиталь, продолжая прятаться в четырех стенах своей любимой спальни.
Когда живот округлился, и спрятать его уже было невозможно, папарацци начали новую волну травли. Во всех изданиях появилась информация о том, что я ношу под сердцем ребенка Себастьяна.
После этого из-за постоянных стрессов мне пришлось все-таки лечь в больницу, и пролежать там вплоть до самого рождения ребенка.
Этвуд за все эти месяцы даже не удосужился ни разу позвонить. Похоже, он уже давно забыл о своей пленнице… А вот я до сих пор не могла выкинуть загадочного мужчину из своих мыслей. Была словно под гипнозом, каждый день, прокручивая в памяти дни, проведенные рядом с ним…
– Александра… – подняла голову, машинально прижимая сыночка ближе к груди.
– Да, доктор, я хотела узнать, когда, наконец, нас выпишут?! – высокий, темноволосый мужчина с крючковатым носом тепло улыбнулся.
– Я как раз пришел сказать, что завтра с утра вы можете покинуть родильный дом! Все анализы в норме, и ваши, и малыша!
– Боже, какое счастье!!! Это просто невероятно! Ты слышишь, родной? Завтра мы, наконец-то, поедем домой!!! – я подскочила с кровати, крепче прижимая к груди любимый четырехкилограммовый сверток.
Последняя ночь в роддоме прошла беспокойно. Завтра мы с сыном впервые выйдем за пределы этого места. Сперва, вернемся в дом моей матери, но ненадолго. Я уже присмотрела для нас небольшую съемную квартирку и вновь начала подрабатывать удаленно. Теперь нужно было надеяться только на себя…
***
Попрощалась с врачами, которые за это время уже стали как родственники, и, накинув пальтишко на плечи, медленно вышла через задний вход родильного дома. В руках я сжимала свой драгоценный подарок небес.
Увы, на улице не было толпы встречающих с шариками и конфетти. Нас с малышом ни кто не ждал. Мама не смогла отпроситься с работы, а других близких у нас попросту не было.
